Людмила Бояджиева - Не плачь, Джульетта! [Феллини]

Джульетта: — Не изменился. До сих пор так и не научился танцевать.

Федерико: — Я ни разу в жизни не решился появиться в зале дансинга. Казался себе смешным, неуклюжим боровом. Боровом потом, вначале — дохлой килькой. Согласись, экземпляр не для пируэтов.

Джульетта: — Врун! Ты же прекрасно танцуешь! Сколько раз я видела, как ты показывал па актерам, превращаясь в признанного учителя танцев. Тебе рукоплескали даже статисты… Скажи честно, ФеФе, если бы не я… С другой все было бы по другому? С НЕЙ ты слился бы в танго, ощущая себя стройным и легким?

Федерико: — С ума сошла! Откуда другая? Только ты. А ну выходи. Я торжественно приглашаю вас, синьора Мазина, на тур вальса.

Джульетта: — Здесь же не танцуют!

Федерико: — Какое нам дело. Прислушайся, наш оркестрик тут как тут! (оркестр из «8,5» играет нечто вальсовое, Ф и Д делают несколько движений. Ф тяжело дышит) — У меня непременно получится. Но, видимо, не сразу. Даю тебе слово, что на следующем юбилее мы изобразим полноценный хореографический номер. (возвращаются за стол)

Джульетта, сжимая лоб: — Федерико… я должна сделать признание…

Федерико: — Что, что еще?

Джульетта: — Пустяки. После ужина.

Федерико: — Перестань мучить себя совершенно неуместными сомнениями. Запомни навсегда: мне с тобой безумно повезло, Джульетта. Слышишь? С тобой. Именно с тобой, только с тобой. И не надо ворошить всякую ерунду!

Джульетта: — Только хорошее, ФеФе…. Уж и не знаю, почему расщедрились небеса к коротконогой малышке, подарив ей такое сокровище. Ты огромен, Федерико, ты великан… у меня даже голова идет кругом…

Федерико: — Я мучил тебя, знаю. Но ведь по–другому не получалось, правда?

Джульетта: — Правда, ФеФе.

Федерико: — Ты простила меня?

Джульетта: — Глупый! Я не смогла бы жить без тебя. И знаешь, что самое замечательное? Мне никогда не было скучно. Никогда… И не будет. Мы еще много сделаем, «зрелый мастер»!

Федерико: — Зрелый… Скорее — переживший самого себя. Критики пишут, что в последних фильмах я повторяюсь. Может, в самом деле, я лишь пережевываю пережеванное? Мне кажется, мой зритель умер — я как воздушный шар, несусь в неведомое, давно потеряв ориентиры.

Джульетта: — Ты всегда преувеличиваешь опасности. Зритель жив, шар ждут на земле. Главное для тебя сегодня — не простудиться.

Джульетта поправила шарф Феллини и вдруг расплакалась.

Федерико: — Ну не надо, милая. Не плачь, не плачь… Джельсомина…

— Он поперхнулся. Задыхается, сползает со стула. Кто–то кричит: «- Вызовите скорую»! Да поживее, синьору плохо!»

ЗАТЕМНЕНИЕ

Журналист: — Приехала «скорая». Феллини отвезли в больницу, ту самую из которой он выписался несколько дней назад. Его пытались спасти — но безуспешно — он умер еще там, в ресторане.

«Не плачь, Джельсомина!» — эти слова стали последними. Феллини назвал Джульетту именем ее знаменитой героини. (накрывает кровать с Феллини черным и выкатывает в центр сцены, ставит цветы). На похороны Феллини пришли миллионы людей. Все радио и телестанции прекратили работу. Дорога от Рима до Римини, где находится фамильный склеп Феллини, была забита машинами. Многотысячная толпа провожала траурный кортеж аплодисментами. На похоронах Джульетта робко улыбалась в ответ на соболезнования. Друзьям говорила: «Без Феллини меня нет».

Она пережила мужа на пять месяцев и умерла не столько от болезни, сколько от тоски. (накрывает кровать Джульетты черным) Тоски и горечи. Едва не стало Феллини, вышла сенсационная книга той самой голландки Линды Стейнбек «Виды любви», где она подробно описывала оргии с участием некоего известного режиссера и называла Феллини бисексуалом. А потом в газете под названием «Настоящей женой Феллини была я» появилось интервью Толстухи. Но Италия не желала развенчивать своих кумиров. Книгу Стейнбек быстро забыли, Толстуху наказали презрением. Федерико и Джульетту защитили. «Надо быть идиотом — сказал Нино Ротто, — что бы столько лет наблюдать мужчину и женщину и не чувствовать фальши в их отношениях. Им нечего было скрывать. Они любили друг друга»

Они и впрямь были единым организмом и остались неразлучными после смерти. Джульетту похоронили рядом с мужем и сыном (подкатывает кровать Джульетты к кровати Феллини. Вокруг стоят Персонажи) Тонино Гуэрро — друг и соратник Феллини и Джульетты собственноручно сделал памятник: серебристое крыло паруса склонилось над водой, не иссякая, бежит по лунному металлу, широкая струя. На надгробной плите кроме имен и дат выбита фраза, удивляющая любопытных туристов: «Теперь Джульетта, ты можешь плакать»

Оркестрик из «8,5» проходит, увлекая Персонажей в хоровод. С ними идут Джульетта и Федерико.

Звучат слова: «То, что мы называем жестокой реальностью — не что иное, как обманный маневр, убогие декорации, за которыми прячется жизнь. Настоящая жизнь — это праздник, ярмарочный балаган с фейерверками, ряжеными, феями, небылицами и сладко–безумной музыкой. На него попадают только достойные и посвященные… Достойные и Посвященные…»

К О Н Е Ц